Из книги 1927 года о событиях 1918 года:
Часть 1
В то время как старая Германия умирала, моя дочь Генриетта(1) родилась в небольшой квартире в Берлине. Это было в то время, когда последний канцлер кайзера, принц Макс Баденский, объявил: «Его величество кайзер и король больше не правит!» Это объявление находилось в сильном противоречии с реальным ходом вещей. Кайзер в то время никоим образом не отрекался от престола.(2) Он еще был готов обдумать варианты. Он был настроен сохранить корону Пруссии в любом случае, даже если ему пришлось бы отречься от кайзеровской короны. Также не являлось правдой и то, что кронпринц отказался от своих прав престолонаследия, как заявил принц Макс Баденский.(3)
Я знаю принца Макса, с которым я каждый день встречалась при дворе великого герцога Баденского(4), и я ни на минуту не сомневаюсь в искренности его мотивов. Он был идеалистом, который не понимал реальности момента. Он надеялся, что, пожертвовав своим имперским господином, он спасет Германию. Муссолини и Бисмарк доминировали бы над подобной ситуацией, но мы не можем обвинять Макса Баденского.
Затем наступил красный прилив, Шейдеман(5) провозгласил республику – и далеко-далеко покатился простой вагон в сторону Голландии, и привез Вильгельма II в место его ссылки.
В то время как все это происходило, я заботилась о своей младшей дочери – и я даже не мечтала, что изгнанный кайзер станет ей вторым отцом! Мой муж, принц Шёнайх-Каролат, был в то время в Румынии. Когда моя дочь стала достаточно большой, чтобы узнать его, он больше не мог взять ее на руки; его дни были сочтены(6)!
Вильгельм II не верил в благородство своих врагов, поэтому он не был готов сдаться им. Фрейд говорит нам, что любовь и ненависть, восхищение и зависть - это плоды одного и того же дерева, соединенные вместе в одном и том же сердце. Эта двусмысленность, как мне кажется, объясняет внезапное изменение чувств одного народа к их бывшему правителю. Зависть, тлеющая под восхищением, ненависть, которая существует одновременно с любовью, извергается, и свергнутый правитель становится козлом отпущения, несущим все грехи народа. Это единственный способ объяснить отношение немецкого народа к своему изгнанному правителю, моему мужу, кайзеру!
читать дальше
2 часть
В защиту кайзера
На этом этапе я должна заявить, что ни один другой правитель не оценивается столь неправильно, как кайзер Вильгельм! Его путешествие в Голландию, жертвоприношение на алтарь любви к Отечеству, называется трусостью, дезертирством. Это была не трусость, не дезертирство! Никто не знает его истинных мотивов лучше меня. Я знаю, что это не страх за свою личную безопасность, а только одна надежда, служить своей стране, привела его к тому, чтобы выбрать изгнание. Это была жертва, а не побег.
Я поговорила с фельдмаршалом фон Гинденбургом, с принцем Максом Баденским и с полковником Ниманном, который в качестве адъютанта был непосредставенным свидетелем событий, которые привели к такому трагическому ноябрьскому дню. И я подробно обсуждала это с кайзером в Доорне. Он открыл мне свое сердце больше, чем кому-либо еще в мире. Не только потому, что я его жена, но и потому, что я досконально знаю его характер, я думаю, в этот момент следует объяснить мотивы его судьбоносного решения.
Кайзер не должен был ехать в Голландию!
Его решение отправиться в Голландию, скорее всего, было неправильным - но при тогдашних обстоятельствах и со знанием о отношении никакое другое решение не было возможным! Уже за несколько месяцев до революции усердно готовился взрыв империи. Уже за недели до 9 ноября 1918 говорили на улицах Берлина об отречении кайзера, говорили об этом в офисах, в клубах, даже газеты обсуждали это. Народ, ослепленный 14 пунктами американского президента(7), рассматривал врагов страны как своих спасителей. Они забыли о неустанных усилиях кайзера, направленных на повышение благосостояния страны, и тот факт, что под его властью Германия добилась репутации и власти в мире, о которой раньше никогда не мечтал ни один немец.
3 часть
Отречение кайзера
За два дня до того, как кайзер услышал о своем отречении, об этом уже говорилось в Лондоне. Уже задолго до его перехода границы, Голландия, кажется, была выбрана как местопребывание для него. Его отречение было делом заранее подготовленным. Предательство было в высших кругах. Принц Шёнайх-Каролат и я предположили некоторую нелояльность в непосредственном окружении кайзера - события подтвердили наши подозрения!
Что на самом деле произошло в Спа? Какие события привели к 9 ноября? Мои беседы с кайзером и другими очевидцами дают мне возможность восстановить драму. 14 пунктов президента Вильсона были 14 звездами надежды на небосводе. Они, кажется, вели к почетному миру. При этих обстоятельствах правительство и специально принц Макс решили выполнить пожелания президента Вильсона, которые совпадали с их собственными представлениями. Послы президента Вильсона обвинили немецкое правительство в беспредельном деспотизме. Чтобы противодействовать этому мнению, правительство сочло необходимым ограничить права правителя. Кайзер был убежден отказаться от различных полномочий, которые каждый американский президент исполняет во времена войны. Он согласился. Но принц Макс, канцлер, не одобрил публикацию этого кайзеровского решения! Правительство Германии не хотело укреплять популярность кайзера. Если бы правительство объявило провозглашение императора на несколько дней раньше, прежде чем он, отодвинутый и проигнорированный в своей собственной столице, решил отправиться в штаб-квартиру в Спа, было бы еще возможно, вероятно, задушить восстание в самом начале.
Сегодня мы знаем из публикации Жана де Пьерфё(8) о том, что союзники выдвинули два предложения о прекращении огня. Первое, более мягкое, чем второе, не содержало оккупации плацдармов на левом берегу Рейна. Фош(9) не ожидал, что мы примем более жесткое из двух предложений. Более того, ни один солдат, который знал бы о ситуации, не подписал бы такой документ; но Эрцбергер(10) - вместо генерала фон Гюделля, которого кайзер назначил в качестве переговорщика, и который, однако, был обойден принцем Максом – принял все требования.
Кайзер боролся в этой ситуации сам с собой за то, что он должен был делать. Он еще не подписал указ о своем отречении от короны императора (не как король Пруссии, он, конечно, этого не хотел!). Затем неожиданно появилась новость о «государственном перевороте» принца Макса, который последовал за провозглашением Германской Республики.
Кайзер потребовал в форме телеграммы опровергнуть сообщение о его отречении. Но что это могло изменить? Правительство имело доступ к телеграфной сети и, конечно же, не опубликовало бы оппозиционный факт. Везде был хаос. Сообщалось о беспорядках в воинских частях.
Я узнала об этом лично от Гинденбурга, который он был убежден, что пребывание кайзера в Нидерландах будет всего лишь вопросом времени: что через несколько недель он вернется в Берлин! Фельдмаршал напомнил, что в 1848 году, при сходных обстоятельствах, тогдашний наследник престола, в последствии император Вильгельм I, также уехал за границу, пока не утихомирится ситуация. Гинденбург трижды пытался убедить императора поехать в Голландию. Каждый раз кайзер отказывался. Затем, в десять часов вечера, адмирал фон Хинц(11) вернулся к императору, призывая его от имени фельдмаршала фон Гинденбурга уехать в Голландию. Восставшие войска были на подходе в Спа – кайзер не мог достичь ни войск кронпринца на фронте, ни своей столицы. Оба пути были заблокированы повстанцами, которые заняли мосты Рейна. Если бы кайзер остался, то произошел бы хаос, и он затруднил бы не только мирные переговоры, но и жизнь императрицы, которая все еще была в Берлине, привело бы к опасности. Только теперь Вильгельм согласился, и с небольшой свитой поехал на голландскую границу.
4 часть
Диалог кайзера и Гермины
"Что я должен был сделать? Что еще я мог сделать?" - сказал мне кайзер в Доорне, когда мы говорили о событиях 9 ноября. "У противников были все козыри. Я не знал, что члены правительства спровоцировали революцию, которая, в свою очередь, смела их, - Я не знал, что они потребовали компенсацию за мою жертву, отказ от королевства, территорию в качестве военного долга, даже отсутствие безопасности. Смерть была бы самым удобным выходом; но я этого не хотел. Самоубийство было бы трусостью и признанием вины; потому что весь мир мог бы считать это доказательством вины Германии. Я решил остаться в живых. Я несу свой крест в надежде, что однажды ужасная мысль о том, что Германия виновата в войне, может исчезнуть! И что правда найдет свой путь!"
"Твои враги говорят, ты должен был искать смерти в борьбе", - заметила я.
"Это, - ответил кайзер, - было бы еще одним видом самоубийства! И кроме того: перемирие уже было согласовано. Предположим, я бы пытался сразиться с небольшой группой солдат, не было ли это ничем иным, как одним театральным жестом?"
"А если бы ты остался?"
"Тогда немецкий народ был бы вынужден доставить меня к союзникам! Я обязан нести ответственность перед Богом и перед своей страной, но я никогда не обязан нести ответственность перед моими врагами! Я должен был выбирать пожертвовать собой или моей страной. Я выбрал первое, я не виноват, что моя жертва была напрасна!" 
_________________________________
(1) Младшая дочь Гермины и Иоганна Георга фон Шёнайх-Каролата, которая родилась в ноябре 1918 года. Вышла замуж за внука кайзера.
(2) Официальное отречение произошло только 28 ноября 1918 года в замке Амеронген. (прим. пер)
(3) Кронпринц Вильгельм, к большому неудовольствию своего отца. отрекся от прав наследования трона 12.12.1918. (прим. пер.)
(4) Кузен принца, Фридрих II - последний правитель Бадена
(5) Филипп Шейдеман - депутат социал-демократ, ставший первым канцлером республики
(6) Принц был болен туберкулёзом
(7) Т.е. проект мирного договора
(8) Французский журналист, служивший офицером в штабе генерала Жоффра.
(9) Фердинанд Фош - начальник французского Генштаба
(10) Маттиас Эрцбергер - руководитель комиссии по перемирию, до того - депутат рейхстага от партии Центра.
(11) Пауль фон Хинц - экс-министр иностранных дел
P.S. Взято из
группы кайзера
