О первой встрече Вильгельма и Гермины в Доорне, о зарождении отношений и о напрасных попытках окружения кайзера помешать этому. Немного о Бетман-Гольвеге.
Из мемуаров адъютанта кайзера Сигурда фон Ильземана:
Амеронген 12 июня 1922 г.
Поскольку мой тесть уезжает за границу на несколько дней, Доммес спросил кайзера о том, не хочет ли он пригласить его, так как он сам только был три раза недолго в Амеронгене. Высокий господин отказался, о чем вне себя говорил гофмаршал. Вероятно, причина в том, что у хозяина Доорна с визитами сначала старая графиня Зальм, теперь принцесса Шёнайх-Каролат и он не хочет чтобы его беспокоили. Первая была в Доорне десять дней. Кайзер провел большую часть дня с ней и казалось в полной мере излил ей свое сердце. Графиня уехала полностью потрясенной, ни с чем.
9 июня прибыла принцесса Шёнайх-Каролат. Вопреки другим обычаям, кайзер приказал, чтобы эта гостья жила в доме! Доммес забрал ее с вокзала, после того как кайзер с нами (господами) поел снаружи. Затем он гулял с Зеллем и со мной в саду. Редко я видел кайзера таким взволнованным. Он долго смотрел на ворота, не прибыла ли машина с ожидаемой гостьей, он одел свой костюм, нервно спросил о приветственном букете (темно-красные розы), и когда машина наконец подкатила, он сказал очень торжественно, величественно, со своей старой короткой резкостью Зеллю и мне: "По местам, мои господа!" Я не знал, что здесь означает «места», просто понял, что мы должны идти первыми. С поцелуем и темно-красными розами новая гостья была торжественно принята, как никто ранее в Голландии. В то время как кайзер требовал, чтобы при всех гостьях женщинах мы принимали непосредственное участие в трапезе, состоявшихся после приезда, но на этот раз он отпустил нас и остался наедине с принцессой.
Доммес рассказал нам, что принцесса на пути в Доорн попросила его, чтобы он говорил открыто ей, должна ли она изредка делать реверанс перед кайзером. На вопрос генерала о том, хорошо ли она знала кайзера раньше, она ответила: «До сих пор я только дважды видела кайзера, впервые на гонке в Бреслау, а другой раз на празднике".
Знает Бог, из этого «мимолетного» знакомства замечено, сегодня через три дня после ее приезда, больше ничего. Есть скорее чувство, что они хорошо знакомы с давних пор. Я не сомневаюсь, что кайзер предложит ей руку. Также Доммес и Зелль полагали. Первый возмущен, потому что, по его мнению, кайзер в интересах монархии с повторным браком должен ждать после смерти императрицы не менее трех лет. Доммес борется с собой, что он должен делать. Он еще не принял ясное решение, но знает, что ответственность лежит на нем и что он должен действовать, пока не стало слишком поздно.
После приветствия я впервые встретил принцессу вчера, в воскресенье вечером. Она хорошо выглядит. Только ее рот несимпатичен. Она ведет себя с очаровательной любезностью, но во всей ее сути есть что-то очень неестественное. Она, я полагаю, не сомневается в том, чего хочет кайзер, да, похоже, она полностью согласна с этим. Уже в 10 часов кайзер ушел с ней в свои комнаты. Мне было грустно! Грустно, потому что мне приходилось думать о доброй императрице. Если бы она только видела, как кайзер общается с этими незнакомками: при каждом случае он отвешивал большие поклоны перед ней, давал ей прикурить, пододвигал ей стул, приносил ей подушку, и осыпал ее всевозможным вниманием! То, что я наблюдал с радостью его однажды так при императрице, но, к сожалению, никогда не видел - здесь, при чужой, я должен это был теперь испытать!
Как она прибыла в Доорн? Как кайзер спланировал! ее прибытие - и в этом нет никаких сомнений - готов ей предложить руку? Доммес рассказал мне, что кронпринц и герцогиня Брауншвейгская договорились о том, чтобы принцесса приехала в Доорн.
Это очень своеобразно при нынешнем состоянии кайзера, как подобает милостив он к Доммесу и ко мне. Теперь все - солнечно у него. Также внешне изменение произошло: он носит лучшие костюмы, чем обычно и надел кольца и браслет, которые, сколько я его знаю, я на нем никогда не видел.
Несколько дней назад он снова поговорил со мной о книге кронпринца. Принц Эйтель послал отцу неблагоприятную критику. «Тот факт, что Эйтель также подробно рассказал ему, что он думает об этой книге, о которой кронпринц, естественно, ничего мне не пишет. Он посылает только благоприятную критику мне. Прилагать плохие он остерегается. Как хорошо, что моя книга выйдет позже. Считая, что я также занимаюсь современными вопросами, с нетерпением ожидают публикации; но что я имею дело только с прошлыми вещами, вызовет разочарование. Переговоры с Америкой все еще продолжаются, мы еще не знаем, кто предложит больше всего». Так сказал мне кайзер.
Очень интересно мнение Зелля о бывшем канцлере Бетман-Гольвеге, у которого он был долго адъютантом. По его мнению, нет никаких сомнений в том, что Бетман был очень порядочным человеком. Утверждение кайзера о том, что он был масоном, неверно. Он, Зелль, был свидетелем, когда канцлер спросил своего сына в близком семейном кругу незадолго до войны, что масоны, собственно, хотели и были. Зелль храбро защищал своего бывшего господина, который, по его мнению, был чиновником с лучшими намерениями, но не свободен от слабостей, которые были ему хорошо известны.
Завтра Зелль снова уезжает, он произвел на меня хорошее и приятное впечатление, но было странно, что он почти ничего не говорил в присутствии кайзера. При этом кайзер сказал Доммесу, что Зелль станет преемником Гонтарда. Но Зелль, вероятно, откажется от такого предложения.
читать дальше
13 июня 1922
Также сегодня кайзер отменил обычную работу в саду и гулял всё утро с принцессой. Только в 12:30 ч. он появился чтобы ознакомиться с новинками прессы. Он говорил только о своей гостье: какой проницательной личностью она была, какой умной («острый ум, как у мужчины», - сказал он), какой любезной к окружающим. При этом она интересуется всем, понимает всё, управляет самостоятельно тремя имениями, выступает на общественных мероприятиях с речами, воспитывает 5 детей. Это был водопад комплиментов этой женщине! Он подчеркнул: "Особенно трогательным я нахожу, что у нее такое большое уважение к моему дому и мне! В то же время я ее почти до сих пор не знал. Моя сестра Майнингенская очень ценит ее и так же, что особенно радует меня, моя тетя, великая герцогиня Луиза Баденская, у которой она часто бывает. Я сразу же написал своей тете, что принцесса у меня находится в гостях. При всем этом принцесса обладает невероятным знанием человеческой сути. О некоторых она сориентировала меня, как они обо мне думают. Поэтому она недавно была в берлинском обществе, где мой бывший гофмаршал граф Хенкель говорил обо мне. Однако, она основательно высказала свое мнение ему!« Таким образом кайзер долго говорил со мной и произвел очень нервное впечатление. Сегодня газеты казались ему совершенно безразличны.
Зелль, который вернулся из своего визита в Виринген и ранее в Германию, сказал мне: «Дорогой Ильземан, бомба на них обоих уже разорвалась, но кронпринц заверил меня, что он не приглашал принцессу в Доорн, он вообще ее не знает! Для вас, мой дорогой, кто остался здесь, в Доорне, в ближайшем будущем будут трудные времена."
Бедный Доммес от большого волнения, почти не спал ночью и тогда написал сегодня кайзеру письмо. В этом очень учтивом письме генерал указал, что это будет пагубно для монархической мысли, если кайзер женится до истечения двух лет траура. Таким образом, письмо является предупреждением кайзеру о том, чтобы не делать шаг, о котором он позже пожалеет, чтобы четко видеть, что скажет семья, Германия, да, что скажет мир.
В 5 часов у кайзера было это письмо, а вечером в 8 часов он поговорил с Доммесом об этом. В состоянии большого волнения, жестикулируя руками, он дал понять своему гофмаршалу, что его опасения абсолютно не нужны. Его семья говорила ему так часто в течение последних лет, что он снова должен жениться. Это не навредило бы монархии, если он снова женится, тем более в следующие годы вообще не нужно думать о возвращении в Германию. В остальном он больше не может переносить эту жизнь в Доорне. Он слишком сильно страдает от одиночества. Доммес отважно говорил, но не выступил против острых замечаний кайзера и, наконец, проиграл игру. Долгое время ночью Доммес говорил со мной об этом в бюро. Он был совсем удручен и обдумывал, что еще нужно сделать. Напрасно мы искали личность, которая могла повлиять на кайзера. Единственная в семье, которая принимается в расчет, это сестра Маргарита, но сейчас она в Афинах. Из старых друзей остается только Берг, но который через фрау Рохов сделал так плохо, что он не достигнет большего, чем Доммес. Таким образом мы видим, как последний выход, что кронпринц с принцессой Каролат поговорит. Но в этом нет никаких сомнений: в лучшем случае все еще есть отсрочка.
Так как теперь повторного брака при темпераменте кайзера однажды не избежать, я бы пожелал ему хотя бы благородного, ценного человека. После моего предыдущего впечатления, которое произвела на меня принцесса, я боюсь, что это желание не исполнится. Возможно, мое первое впечатление слишком неблагоприятно. Но скоро я увижу более ясно.
16 июня 1922 года
Кайзер снова с восторгом рассказывал мне сегодня о принцессе: о ее познаниях в садоводстве, о ее понимании, которое было всюду, о ее деятельности в союзах бывших фронтовиков и т.д. Он сказал: «Все больше и больше создается впечатление, что народ поддерживает меня; но как говорят обо мне верхи 10000, это низость».
P.S. Перевод Т. Кухаренко взят из группы кайзера:
vk.com/wall-128277373_11556vk.com/wall-128277373_11578
