Вчера ночью создал небольшую зарисовку к празднику. Неуважение, плохой немецкий, намёки на пошлость и проч. Если вам не трудно, то выскажите своё мнение)
детям до 16 вход воспрещён
Стояла свежая малороссийская весна. Воздух был горяч и по-настоящему полон цветочным ароматом. Но это там, на улице, а здесь дышать совсем нечем. Вермахт гуляет. Дым, дым, заволакивающий всё. Дышать тяжело, легко задохнуться.
Ресторан «Soldatenheim» был полон. И оттого всем уже давно было плевать, кто здесь, и чем занимается. Не пряность даже, а горечь. Пиво, вино, папиросы, смех, драка. Голова кружится!
- Герр Вольферт! – сипло крикнул какой-то молодчик пианисту, - Играйте веселее! Быстро!
Его затуманенный животный взгляд пугает Вольферта, и тот быстро начинает играть нечто совсем незатейливое. Безусловно, господа не настроены на Вагнера. А разве они были настроены на него в театре? Да нет, пожалуй. С вожделением лапали за кулисами хохлушку Виолетту и остальных актрисок. Волнуясь, он продолжает играть быстрее, и его тонкие пальцы дрожат. Не сбиться бы с ритма! Но того молодчика пианист уже не интересует – он о чём-то громко спорит со своим товарищем. «Они всё разрушат!» - нервно думает про себя Вольферт. Он чуть повернул голову и заметил, как какой-то толстый офицер пристаёт в Виолетте. Грубо хватает, не пуская на сцену. Вольферта это не волнует, он снова глядит на ноты.
Но Виолетта, она же фройляйн Бащук, всё же доходит до сцены, и кричит пианисту:
- Зигфрид! Мою песню, пожалуйста.
- Да, - тихо отвечает Вольферт и, с неохотой переворачивая ноты сборника, начинает играть.
В зале ресторации становится чуть тише. Взгляды военных прикованы к Виолетте. Она поёт нежно, артистично с лёгким славянским акцентом. Зритель всегда любит это. Зигфрид старается играть старательнее, ведь если что-то пойдёт не так, то беды не миновать. Хотя, как же они на следующей неделе? Без театра и музыки? Неизвестно. Война, война. Всё мерцает, а вечный дым кажется частью программы. Ловят её взгляд, а она их.
- Украинские девушки всегда хорошо поют, - улыбаясь, говорит лейтенант за третьим столиком.
- В таком случае мы никогда не будем запрещать им есть, - громко гогочет его товарищ.
Они чокаются и начинают быстро, чавкая, есть.
Пиво и вино льются мимо, прямо на скатерть, которая когда-то была бархатным знаменем… Хлипкий смешок.
Виолетта, пританцовывая, уже давно поет другую песню. Её голос летит по ресторации. Многие давно танцуют с официантками и актрисками, теряя всяческое подобие человечности. Грубо жмутся к ним, распуская руки. Многие довольно громко визжат, но многим это и нравится. Хотя иные танцуют и с товарищами, со смехом изображая других, и получая рассерженные окрики. Куда только смотрят почтенные оберсты?! Столик номер шесть это уже не столик, а бордель с претензией. Но кого это волнует? Завтра все, и высшие, и низшие чины, будут делать вид, что ничего не было. Если дело не дойдёт до убийства, как две недели тому назад.
Фройляйн Бащук уже не поёт, а сидит на коленях у какого-то майора. На сцене? Нет, это теперь тоже бордель. Полуголые актриски изображают «эллинскую культуру». Зигфрид уходит в себя, но играет резко и чуть фальшиво, свою боль и страх он передаёт фортепиано.
- Почему фройляйн Бащук не на сцене? Что это? – закашлявшись из-за папиросы, восклицает всё тот же лейтенант.
- Не расстраивайся! Она в надежных руках, - шутливо отвечает его товарищ, взглядом указывая на майора.
- Дурень! – огрызается тот и бьёт рукой по столу, - Ничего хорошего тут нет!
Его лицо темнеет. Да он готов перегрызть глотку товарищу!
- Если тебе хочется, то позднее возьмешься за Маричку. Это выйдет дешевле. – продолжает смеяться второй.
- Не смей сравнивать дворняжкину дочь с богиней! – лейтенант встаёт.
Его товарищ продолжает прыскать. Довольно истерично, и даже не вынимая сигарету изо рта. Тогда друг дает ему в лицо, с пьяной злобой, со всей силы. Наповал. Ухмылка победителя.
- Иди к черту, Ганс. За что?! – второй лейтенант лежит на полу, вытирая кровь, что течёт из носа. Он не спешит вставать, понимая, что Ганс может продолжить.
- Потому, Фридрих… Я … - шатаясь, зачинщик наклоняется к товарищу.
Остальные, конечно не замечают этого эпизода. Что он в сравнении со всеми ужасами? Вот столик номер семь с номером восемь
действительно вызывают негодование. Тех приходится разнимать. Однако хмельного веселья выходного это нарушить не может. Пот, пиво сигаретная вонь, стычки. Это каждое воскресенье.
...Но именно в тот момент, когда Ганс и Фридрих начали подниматься - случилось страшное. Раздался громкий свистящий звук. Все затихли. Послышалось общее «ах». И резко крошась, оглушающее начал падать потолок. Люди закричали. Начали метаться, придавливая друг друга. Часть потолочной плиты свалилась прямо на сцену. Крик боли, ругань. Снова свист. Обвалилась правая стена. Стоны совсем другого рода. Все эти пьяницы, сволочи и лжецы бежали к выходу, который, правда, тоже вскоре обрушился, погребая под собой людей. Тяжело дышать не из-за похоти или ужасного дыма, а от пыли, крошащихся стен. Кашель теперь - предсмертный кашель. Визг - дикий визг. Люди кидают друг друга. Кричат, цепляясь за жизнь.
Ганс, Фридрих, по-военному за считанные секунды забывшие о мелкой ссоре, и Зигфрид, которому чудом удалось отскочить от сцены, бежали к окну – единственный шанс на спасение.
- Черт, черт побери! Моя нога! – истошно закричал кто-то со спины.
Хруст. Всё крошится. Жить, только бы жить. В страхе, люди толкали друг друга и наощупь, повинуясь инстинкту, спасали только себя.
- Отвали! – кричал майор, в дикой спешке пытаясь оторвать от себя истекающую кровью Виолетту.
...Кто-то, сильнее других обезумев в этом могильнике, стрелял.
Но, не дав выхода паническому ужасу, троица помогла вынести нескольких женщин, а уже затем выбралась сама. Оказались на воле, побежали дальше. И снова раздался треск. Здание ресторана полностью обрушилось. Настоящий ад, а не жалкое театрализованное подобие.
Вольферт перекрестился и прошептал:
- Боже, проклятая Полтава!
Кажется, русский самолёт, сделав ещё один круг, скрылся в ночном небе. Два офицера и пианист продолжали заворожено смотреть вдаль.
upd:
теперь полностью на русскомP.S. Текст не содержит пропаганды человеконенавистнических идеологий, и его автор осуждает подобные вещи.
@темы:
дела литературные,
Das ist Krieg!,
Russland,
Deutschland
-
-
12.05.2011 в 18:07